Фотографы делятся: Светлана Тарасова

Фотографы делятся — наша рубрика в стиле небезызвестных «правил жизни». Здесь будут истории творческого пути и мысли о жизни и фотографии молодых российских авторов.

Сегодня к нам в рубрику #фотографыделятся присоединилась Светлана Тарасова. Светлана родом из Калуги, но часто бывает в разъездах и стремится не быть привязанной к одному месту. За ее плечами солидный опыт: международные и отечественные конкурсы, выставки, арт резиденции, публикации в таких изданиях, как National Geographic Russia, Republic, Такие дела, Русский репортер, Dodho magazine и др. Работы Светланы хранятся в фондах Русского музея, г. Санкт-Петербурга, Чувашского государственного художественного музея, г. Чебоксары.

Это чувство будто бы вспыхнуло и осветило все внутри. И одновременно пришла задача это запечатлеть.

Не могу сказать, что осознанно выбрала фотографию. Скорее, она стала моим проводником в мир искусства. В 2005 году, когда я училась в финансовой академии и постоянно ощущала внутренний конфликт, что это не мое, я стала искать смыслы в других сферах. Через увлечение краеведением пришла к фотографии. Даже помню событие, во время которого оформилось то самое чувство, когда что-то внутри «трепещет, волнуется, поднимается, зажигается». Когда мы с подругой гуляли по старому парку дворянской усадьбы княгини Голицыной, прототипом главной героини повести А.С. Пушкина «Пиковая дама», мы увидели огромную ворону и в один голос воскликнули — это же княгиня Голицына! То есть предпосылкой стало ощущение мистицизма, чего-то скрытого, невидимого. Это чувство будто бы вспыхнуло и осветило все внутри. И одновременно пришла задача это запечатлеть.

Инструмент важен потому, что он должен быть продолжением руки, и выдавать тот результат, который ожидаешь. Но это абсолютно не значит, что хорошую фотографию можно снять только супердорогой камерой с высоким разрешением.

А потом произошла судьбоносная встреча с моим Учителем, который открыл мне волшебный мир художественной фотографии с тайными и глубокими смыслами, наполненный светом, дающий силы и энергию, желание жить и возможность утешиться, когда бывает очень плохо. Это Гришаков Виталий Михайлович, преподаватель фотостудии Улыбка и председатель Калужского отделения Союза фотохудожников России, к сожалению, бывший, потому что два года назад он умер. Но он навсегда остался для меня первым и единственным учителем фотографии и очень близким другом.

Моя самая первая камера – цифровая мыльница Konica Minolta, потом на первые выигранные конкурсные деньги я купила зеркалку Nikon D80, потом были зеркалки и беззеркалки, и пленочные зениты, камера телефона. Инструмент важен потому, что он должен быть продолжением руки, и выдавать тот результат, который ожидаешь. Но это абсолютно не значит, что хорошую фотографию можно снять только супердорогой камерой с высоким разрешением.

Я не хотела бы говорить о том, что выработала некий стиль, хотя, наверное, многие меня узнают по моим работам. Возможно, сейчас у меня преобладает чувственная, импрессионистическая, живописная фотография. Но я люблю ее разную: черно-белую и цветную, строгую и эмоциональную, сложную и легкомысленную, поэтическую и реалистичную, насыщенно-контрастную и построенную на нюансах и полутонах. Поэтому останавливаться на каком-то определенном жанре не собираюсь.

Меня вдохновляет место или человек, прочитанное стихотворение или работа другого фотографа или художника, впечатление от какого-то события или сна, это может быть что-то неосознанное или что-то придуманное. Возможно, это работает так: сначала приходит ощущение или чувство, потом рождается кадр, потом ты начинаешь над ним думать, приходят идеи к продолжению темы. Если искать природу вдохновения, то можно выявить что-то внешнее — например, тебе хорошо в деревне, откуда родом твои родители, там ты будто погружаешься в свое детство, и все кажется волшебным, и тогда ты снимаешь «в потоке», видишь, чувствуешь всюду, тебе не нужно что-то придумывать и искать, а просто снимать и испытывать чувство катарсиса, как например в серии «Родное». А бывают моменты потери связи с собой, с божественным внутри, когда ничего не радует или подавляет место, в котором оказываешься. Тогда, чтобы выкарабкаться из этого состояния «ничегонехотения», начинаешь силой заставлять себя снимать. Сначала получается что-то абсолютно неинтересное и неживое, а потом в процессе работы вдруг вспыхивает искра, которая зажигает все внутри. Тут же начинают приходить идеи, а фотографии становятся одухотворенными. Унылая коммунальная квартира превращается в фантастическое место из сказки, а ты становишься ее героем, полностью отдаваясь волшебству преображения (как в серии «Воображаемая реальность»). 

Самая большая моя мечта — жить и снимать в дороге. Мне очень близки слова Паустовского «Странствия — лучшее занятие в мире… Они роднят нас с небом. Если мы получили еще недоказанное счастье родиться, то надо хотя бы увидеть землю». Мне хочется продолжить снимать цикл «Сказок» о внутренней магии природы, об интересных людях, живущих в разных уголках земли, о гармонии и волшебстве простых ценностей.

Это процесс, ради которого можно все трудности преодолеть, а самое главное — когда все трудности забываются, остается абсолютная радость и чистота созидания, благодарность и любовь к миру, чувство детской беспечности и доверия.

Я верю, что зарабатывать фотографией можно, хотя это всегда компромисс между тем, что хочет твоя душа и тем, что актуально и конкурентоспособно. Самая большая трудность заключается в том, чтобы оставаться свободным художником и при этом зарабатывать на жизнь. Нужно постоянно думать и работать над тем, чтобы достичь необходимого уровня востребованности. Иногда мне кажется, что работа, не связанная с фотографией — честнее, она может высвободить много душевной энергии, которую приходится затрачивать на продвижение своих работ. Самое сложное для меня — уметь отстраняться от неуверенности в завтрашнем дне и бытовых вопросов. Не поддаваться панике материальной неустроенности. Пока что я не научилась легко возвращаться в состояние гармонии, любая неудача повергает меня в сомнения, неверие в свои силы. Спасает чаще всего общение с природой — это возможность подключиться к божественному. Ну, и конечно, сама съемка. Это процесс, ради которого можно все трудности преодолеть, а самое главное — когда все трудности забываются, остается абсолютная радость и чистота созидания, благодарность и любовь к миру, чувство детской беспечности и доверия.

Если прагматически отвечать на вопрос, что надо уметь фотографу в наши дни, то обладать навыками менеджера и продюсера. А если идейно — то уметь слышать себя, уметь абстрагироваться от внешнего, очищаться от наносного, концентрироваться на важном, отсекая лишнее. Уметь оставаться честным и понимать что твое, а что навязанное.

Внутреннее состояние во время съемки — это эталон осознанности и включенности в жизнь, проживание и прочувствование каждой секунды времени. Это свобода духа, возможность подняться над любой бытовой неурядицей. Мне очень важно признание. Скажу словами Сергея Рахманинова: «Художнику нужны три вещи: похвала, похвала и ещё раз похвала». Особенно важны отзывы зрителей на этапе рутинной работы, связанной с подготовкой к конкурсам и публикациям, общением с редакторами, поиском заказчиков. Именно в это время часто приходят сомнения и неверие в себя и тогда очень сильно поддерживают, например, такие слова: «Перенасытившись фотографией, я уже думала, что меня ничего не сможет удивить, но сегодня я чуть не заплакала, пока смотрела снимки Светы …Ощущение, будто сказку мама на ночь читает, слышишь звуки моря, чувствуешь запахи цветов и тепло солнца».

Нельзя лишать искусство утешительной миссии.

Если прагматически отвечать на вопрос, что надо уметь фотографу в наши дни, то обладать навыками менеджера и продюсера. А если идейно — то уметь слышать себя, уметь абстрагироваться от внешнего, очищаться от наносного, концентрироваться на важном, отсекая лишнее. Уметь оставаться честным и понимать что твое, а что навязанное. Фотосфера, как и многие другие сферы нашей жизни, испытывает влияние, продиктованное мировыми глобалистами. То, что сейчас подается под соусом «современное» или «актуальное», «востребованное» искусство — это та фотография, которая перестает быть самодостаточной, теряет свою способность говорить сама за себя. Ей необязательно обладать эстетической или художественной ценностью, быть самостоятельным произведением. Все это компенсирует часто абсолютно пустая концептуальная нагрузка и выдуманный смысл со сложными конструкциями из слов на много страниц текста. Отличительный признак такой фотографии — культивирование образа человека с потухшими глазами. Люди на ней представлены так, будто из них душу вынули и оставили только телесную оболочку. И с этой оболочкой можно делать все, что угодно — вешать на дверь, сажать на кактус.

К сожалению, не только начинающие авторы, но и зрелые мастера ведутся на эту моду, транслируемую современными фотошколами, журналами, конкурсами. Я понимаю, что фотография, как и весь наш мир не стоит на месте, но если мы не будем сохранять традиции, мы просто зайдем в тупик. Нельзя лишать искусство утешительной миссии. Где-то же нужно находить нам силу и духовную опору, глубину и очищение, надежду и вдохновение, красоту и гармонию (слово «красота» кстати на языке современных кураторов приобретает негативное значение), романтику. Ощущения подавленности нам в обычной жизни и так хватает, а в искусстве хочется черпать энергию и заряд, чтобы все-таки хотелось жить, а не наоборот.

Авторы, которые меня вдохновляют и за которыми слежу: Ромульдас Раскаускас (один из первых авторов, с творчеством которого я познакомилась, когда пришла в мир фотографии, до сир пор его работы являются для меня «золотым эталоном»), Сара Мун, Марио Джакомелли, Масао Ямомото, Марио Ласаландра, Toni Schneiders, Анзор Бухарский. И мое недавнее открытие и абсолютный восторг — Natela Grigalashvili.

Людям, которые только начали интересоваться фотоискусством, я пожелала бы большой и чистой любви к фотографии. Мужества и честности.